Редактировать: ‘Что говорит княгиня Марья Алексеевна?’
’18-40-60′ Американский психолог Дэниел Амен рулит. Он уверяет пациентов, которые закомплексованы, тревожны и зависимы от мнения окружающих. Вовсе нет.
Иметь свое мнение — не значит не прислушиваться к чужому мнению.
Елена Воробьева Высший разум (173889) Да, это правда! Только те, кто хуже нас, плохи для нас. Те, кто лучше нас. Им нет до нас дела». o
Адамант Просветленный (22547) Не навязывайте мне свое мнение. Мы с Киплингом как-нибудь сами разберемся.
Пушкин до Киплинга сказал примерно то же самое:
«Принимай похвалу и клевету равнодушно, и не провоцируй глупцов».
В общем, не стоит выводить слова за рамки. Выполнили ли вы другие пожелания поэмы?
Сергей Смолицкий Искусственный Интеллект (242965) Красивое стихотворение. Но в юности, в период принятия Декларации, мне больше нравились другие лозунги.
«Никто не живет в обществе и не может быть свободен от него» — вполне верное наблюдение мировых лидеров.
В каком-то смысле мы зависим от мнения других людей. Множество разбитых, разъединенных, пущенных под откос эскадрилий писателей русской литературы, даже за эти самые ‘голоса’ хвалят и лгут!
Но у поэзии так много точек опоры, что, возможно, она приводит к званию того, кто действительно не стоит внимания к мнению иностранцев, кто не стоит душевных и духовных затрат.
Помните «Поэт и толпа»?» (отрывок)
Нет, если вы один из небес, вы используете свой дар во благо нам, для Ангела Божьего: вы исправили сердца наших ближних. Мы больны, вероломны, бесстыдны, ужасны и неблагодарны. Мы холодны, клеветники, рабы и глупцы. Вы умеете любить ближнего, дайте нам смелые уроки, и мы вас услышим.
Уходи, что тебе до поэтов мира? В блуде камень без камня, голос лиры тебя не омолаживает! Ты так надоел моей душе и мне. Вас били плетьми, темницами и топорами За глупость и злобу, и ты, раб безумия, сыт! В ваших городах убирают мусор с улиц. — Но забудьте о своих службах, о своих алтарях, о своих жертвоприношениях, разве ваши священники возьмут метлы? Не для рвения жизни, не для наживы, не для битвы, мы рождены для вдохновения, сладких звуков и молитв.
‘Свято ли мнение других? ‘ — В этом ответе Чацкого четко прослеживается желание мыслить самостоятельно, «не как все», «не для людей, не для того, чтобы подстраиваться под чужие мнения, не для „людей“, а для того, чтобы служить цели». ‘К добру и злу мы постыдно равнодушны, и в начале пути мы пропадем без борьбы — мы стыдимся опасности, перед началом — рабы рельс’. ‘- Лемондов печалится о своем поколении и осуждает безмолвное, равнодушное существование «низших рабов». Была даже такая абстрактная формулировка: «есть мнение», и с ним нельзя не согласиться, потому что оно исходит из «царства высшей силы», и оно может стать в обсуждении «руководством и ориентиром» в любом конфликте. Чужое мнение не всегда верно, и сколько ни выбирай между ‘хорошим’ и ‘плохим’ — каждый решает, что ‘лагерь воюет’ вместо него. ‘Пастернак’ — это ‘хорошее’ слово, означающее …. . верил, что придет время, когда силы зла и зла победят дух добра. А еще он писал о праве художника на творческий поиск, на собственные взгляды и суждения, независимо от чьей-либо власти. Жаль, что эта притча у всех на устах.
Другие немного пройдут по твоему пути, но ты не должен отличать поражение от победы.
И не должен уступать ни кусочка в собственном лице, а жить и жить, только до конца. Жить, быть самим собой, не полагаться на мнение других, даже если оно правильное, что не каждому под силу. Однако каждый должен снова обратить внимание на эти ‘мнения’, сделать собственные выводы и принять правильное решение. Иными словами, быть «равнодушным» к добру и злу или быть борцом. (На мой взгляд.)
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
21 августа 1836 года Александр Пушкин написал стихотворение без названия. Впервые оно было опубликовано Василием Зуковским в 1841 году, а затем по цензурным соображениям был создан вариант. Пушкин написал это стихотворение «Памятник». В его основу легла знаменитая ода Горация «exegi monumentum», согласно русской литературной традиции, сложившейся в эпоху классицизма. [1].
Цитаты
Я построил себе памятник, который не из дерева.
Нет, я не умру, моя душа в моем любимом Лире, мой прах переживет и сотрется, и я буду славен, потому что в мире есть pies de recision.
И в конце концов я буду честен с теми, у кого моя лира вызвала добрые чувства.
Равнодушные, хваленые и оклеветанные, не вызывают глупцов.
И еще долго я буду честен с теми, у кого моя лира вызвала добрые чувства. Я нашел новое звучание для песни. Я пел о милосердии.
Найдя новое звучание в языке …
О стихотворении
… Сама идея стихотворения прекрасна, это урок, который он преподает без предисловий, преданность, учение в нашем любимом добром Господе… [2] [3].
Стремясь помочь своим друзьям в Диком Языке и Карловке, Пушкин действует очень расчетливо и мудро. Ведь с самыми развитыми племенами Российской империи — финнами и гордым (?) Славянское величие может легко случиться. Вскоре они обманут честолюбивые и несбыточные надежды умного лирика. Умный лирик самовольно возлагает на свою голову бессмертную корону, на которую не имеет никакого законного права. Интересно отметить, что в фундамент своего бесчеловечного памятника Пушкин заложил именно такие надругательства. Эти непреднамеренные уступки гордого поэта наглядно доказывают, что даже в тех поверхностных умах, которые не могут заключить из этих столбов одно направление и общую направленность деятельности, заключена естественная и непреодолимая сила. Но, обнаруживая непоколебимую устойчивость утилитарной истины, эти вынужденные уступки не могут, конечно, принести ни малейшей пользы личным делам Пушкина. Дело проиграно навсегда, и уступки, сделанные Пушкиным, дают ему полное право безоговорочно осудить его во имя принципов, на которые он стремится опереться и которые, следовательно, признает истинными. «Я буду увековечен», — говорит Пушкин. — Простите, господин Пушкин, — говорит задумчивый реалист, — какие добрые чувства вы вызвали? Любовь.
Если вы их вообще пробудили. — «Я буду увековечен», — продолжает Пушкин. — «Почему?» спрашивает реалист, и этот вопрос ниоткуда не имеет ответа.
За несколько месяцев до смерти он снова поднимается — но уже не на покинутую вершину серафического вдохновения, а по ее следам, устремляя свой взор на великих людей, потомков его поэзии, его будущие массы. Конечно, эти великие люди — маленькие «арабы», которые их окружают, а не светские, старые. Эти люди ценят не саму поэзию, а ее нравственное поведение. На последнем повороте Пушкин вновь утверждает примат вдохновения и безусловную самостоятельность поэзии: как бы ставя безукоризненную печать вежливости в согласии с позднейшими. [1] — по словам М. Гершензона, «здесь все утонченно», последняя — «действительно странный штамп, уничтожающий смысл самого соглашения» [4].
Пророк строго выполнил «божественное повеление». Но в то же время не автономно ли это? Поэт встает на точку зрения «толпы». Он гордится полезностью своего искусства. Такое изменение цели художественных усилий, если оно осознанно, равносильно самоубийству. С Пушкиным, конечно, ничего подобного не произошло [эти четыре-пять стихотворений, включая «Памятник», — в некотором смысле изобретения Пушкина, плоды), казалось бы, неосознанных процессов во внешней неорганике (и эволюции Пушкина), как будто он их вовсе не наблюдал пересилил самоконтроль, как будто и не наблюдал их вовсе. [5] [4] — Евлахов опрокинул общественное мнение о поэзии [4].
Поэзия: народная тропа к нему не зарастает — уже в стихах Пушкина зазвучали новые мотивы, неизвестные его предшественникам по теме. Однако Пушкин видит народ с высоты таких исторических обобщений. Там затушевываются социальные и конкретные характеристики людей.
Он должен был думать, что люди не очень-то умеют ценить новшества в «звуке», поэтому он снова обратил внимание на [четвертый] оборот, но сначала перед его сознанием, вместе с песнопением свободы и милосердия, что очень важно, что он его поставил, а еще раньше этого песнопения, новый звук среди квалифицированных Обретение.
… По крайней мере, альтернатива Зуковского по-человечески неловка и поэтична: и, надолго, мне будет удобно с людьми. — Таково не пушкинское, антипушкинское привнесение утилитарности в поэзию — смущавшее Зуковского и Николая I почти столетие, и вечно смущавшее, и будет продолжать вечно.
С первого же оборота своего «памятника» Пушкин внешне соблюдал правила видимой оды во всех ее частях, видах и разрушал ее обычное содержание, при самой видимости нарочитой архаичности языка и стиля. Он дал новый поворот традиционной формуле монументальной крепости и измерил ее в терминах обезвоженной народной дороги. Уже в первом черновике Пушкин преодолел традицию, ограничив ее значение новаторством формы, реформировав музыкальную стихию языка, а не эстетический тип, придав городскому типу насыщенность конкретным содержанием.
Когда-то давно одна маленькая девочка придумала удивительное стихотворение «Памятник». Этот памятник был для нее смешанным отическим и прозрачным застывшим облаком, где тысячи рук раскинулись в ожидании последних округлых и небывалых слов. И из этого видения проистекало несколько светлых благословений. Когда девочка выросла и стала читать Достоевского, ей вспомнились слова Мармеладова о последнем кризисе [9]. Ему показалось, что здесь Пушкин обращается ко всем, кто его любил.
Пророческий смысл проекции стихотворения и его программная значимость были признаны критиками всех лагерей и направлений, которые подходили к оценке творчества Пушкина с различных или противоположных позиций. [1]
Примечания
Ваш собственный учитель среди большой путаницы, вы запутываете всех, верите себе, упрямитесь и лжете, не соглашаетесь с ними.
Мечтай, не будучи рабом мечтаний, не думая об идее Бога, конт с успехом и оставайся контом, помни, что голос ошибается, помни, чтобы быть тихим, когда твои собственные причины отрезаны обманщиками, мечтай, чтобы быть тихим, когда ты поймаешь дураков, когда вся жизнь разрушена, и И снова вы должны восстановить основы.
Со счастливой надеждой учитесь, как никогда не рисковать потерять все, все, что вы с таким трудом сберегли, и никогда не быть пищей, как прежде, и не жалеть об этом — учитесь, как заставить свой разум, свои нервы, свое тело служить вам, когда грудь давно опустошена и сожжена опустошена и сожжена. И единственная воля — это идти!» говорю я.
Будь прост, когда говоришь с королем, будь честен, когда говоришь с толпой, — будь прям и тверд с врагами и друзьями, уделяй время каждому, заполняй часы, дни неустанным бегом — тогда ты получишь весь мир в свое владение, и, сын мой, ты будешь человеком!
Сын Киплинга Джон, которому посвящены эти стихи, погиб на фронте во время Первой мировой войны во Франции в 1915 году. Различные переводы и оригинальные тексты можно найти под катом.
Кстати, Миша Иосифович Веллер, «безумный поэт Ленинграда и евреев», назвал последних русскими солдатами-наемниками. Кстати, сделал он это хитрым «задорновским» способом: то есть ivano = ivano = (ivan) hu = ivan hu = ivan hu = ivan hu = ivan huef! А теперь, для пущей убедительности, он добавил немного криптовалюты, так что вопросов нет Нет:)））））））
Когда вы стабильны, когда все вокруг вас в замешательстве, когда вы уверены в себе, и когда все сомневаются, когда вы терпеливы к таким сомнениям, когда вы не ждете ожидания, когда вы не ждете восстановления вен клеветы против клеветы, и вы не платите тот же налог на ненависть, вы не считаете себя справедливым,
Когда ты не ищешь утешения в мечтах, Когда ты не думаешь о самоцели, Когда ты можешь быть равнодушен к победе или поражению, Когда ты готов терпеть злобу, Твои с таким трудом завоеванные идеалы и не превращаются ли они в металлолом, И ты все еще готов исправить это. готовы починить его,
Когда ты готов поставить все на корону и на букву, И скоро, без колебаний, без слов, никогда больше не играть — ты будешь служить своему сердцу, твои нервы, твои вены будут служить тебе, но они не потянут — могут потянуть все — все. Сила служила им, но нужна лишь твоя воля: «Тяни!
Толпа для вас не идол, но в присутствии короля, когда вы помните о толпе,
Когда ты понимаешь людей, и не делаешь зла ни врагам, ни друзьям, — когда ты полон времени в беде, и ты опровергаешь безжалостное забвение, и сын мой. Земля твоя — помни об этом! — И более того, ты — человек!
вынести ненависть народа, не содрогаясь от общего смятения. Не тревожься ожиданиями, не восстанавливай мстительное зло, не лги ложью фальши. Не утешайтесь осознанием того, насколько вы хороши.
Помните, что успех и поражение — это две ложные маски на одной поверхности. Пусть правда о том, что вы пострадали, оказавшись в неуклюжих объятиях мира, победит вас, посмотрите в лицо ситуации, поднимите меч и сражайтесь до конца.
Когда игра того стоит, когда игра того стоит, свяжите свою судьбу с одним броском костей, а если проиграете, спокойно примите удар и начните с чистого листа без лишних слов. Доставьте свое изношенное тело, медленно переступая через сроки. Оставьте свои нервы, свой разум, свое сердце, свой разум, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, свое сердце, Ваше сердце.
Когда вы в толпе, когда вы служите королю, не выпрямляйтесь. Почему никого не слышно выше голоса истины в ваших ушах. Позвольте каждому мгновению быть прожитым во славу какой-то далекой цели, сияющей на высотах. Если так, то Земля права с тобой, а главное — ты мужчина, сын мой!
Ты — один из них. (Алла Шарапова)
Вы один из тех, кто не встретил бой, но осудил страх других, кто признал недоверие и осуждение, но сохранил мужество? Ожидая счастья, вы помнили, что отплачивать лжецам и злодеям нехорошо (но не стоит слишком гордиться).
Вы — друг мечты, но не заблудились ли вы в его тумане? Не думал ли ты, что это Бог? Улыбался ли ты вместе с печальными шарлатанами побед и крушений? И когда раб сжигает твой труд, а толпа толкует смысл твоего высокого учения по своему вкусу, можешь ли ты пренебречь смыслом своего труда?
Вы подвергаете риску свою собственность в игре. Если вы потеряете все, что у вас есть, в вашей душе возникнет желание: выйдете ли вы из игры и займетесь ли своим делом? Повинуются ли вам до боли все ваши артерии, нервы и вены? Настолько ли велико ваше призвание, что оно является законом тела?
Вы честны и просты в служении королю? Вежливы ли вы с простыми людьми? Несмотря на вражду и дружбу, вы честны и справедливы? Бываете ли вы иногда деспотичны, но не хвастливы? Правда ли, что вы являетесь хозяином доли своего времени или минут? Что ж, земля тебе принадлежит, и более того, я говорю тебе: ты — человек, сын мой.
О, если ты спокоен, если ты не растерян, если ты верен себе, если ты верен себе, если твой лучший друг не верит в тебя, и если ты можешь ждать без тревоги, если ты не можешь, если ты не злонамерен, Если вы ни для кого не являетесь мишенью, то вы не можете назвать себя святым,
И если у вас есть страсть, а не вы сами, И если вы тверды в удаче и несчастье, Которые на самом деле имеют цену, И если вы готовы словами стать ловушкой для мошенников, И если, потерпев кораблекрушение, вы окажетесь без прежней силы. Возобновите свою работу,
И если вы сможете оставить на столе все, к чему привыкли, вы сможете потерять все и начать все заново, не жалея о заработанном. Когда вы меняете власть, только воля может сказать: «Держи!» говорит. — «Держи!» -говорит он.
И если ты можешь быть в толпе, если ты можешь поддерживать связь с теми, кто перед королем, если ты можешь уважать все мнения и не гнуть голову в рот, и если ты можешь считать расстояние в секундах, бежать и бежать, земля твоя, мой мальчик! И это твое наследие! Более того, ты — мужчина!
Черчесов вспомнил стих Киплинга. Его обожают теннисисты, сам писатель играл в крикет за «Аллахакбаррис»
Ференцварош» Станислава Черчесова сыграет в 1/8 финала Лиги Европы, что станет первым случаем участия в Лиге Европы с 1975 года.
Считает ли Серцов себя лучшим тренером в России на данный момент? Отвечая на этот вопрос, тренер сослался на фразу английского писателя Редьярда Киплинга.
Черчесов сделал отсылку к любимому стихотворению англичан. Строки из него выбиты над входом на главный корт «Уимблдона»
Возможно, Черчесов имеет в виду одно из самых известных стихотворений Киплинга, написанное в 1895 году и опубликованное в 1910-м. В русском переводе у него есть несколько названий: «Если бы… (С. Маршак), «Командировка» (М. Лозинский, Ф. Искандер)), «когда» (В. Корнилов), «тебя приютили» (А. Грибанов), «ты один из тех, кто есть ты» (А. Шарапова).
Это отрывок в переводе Михаила Лозинского, который Черчесов может прочитать.
Научись мечтать, не будучи рабом мечты, и думать, не обожествляя мысли, — ты обретешь успех и свет в равной степени, забыв, что голоса их неверны»,
Эта же строка начертана над входом на центральный стадион Уимблдона. В классическом переводе Самуэля Марсака она гласит
И ты будешь устойчив в своей удаче и несчастье»,
В сущности, у вас будет одна и та же цена.
Если — учение и этика Киплинга, то с высоты своего опыта он пытается вести беседу с читателем и выступать для него в роли учителя, передающего жизненную мудрость. Писатель воспевает искренность, простоту, сохранение собственного, контроль над чувствами и эмоциями.
Стихотворение является классическим поэтическим выражением викторианского стоицизма. По результатам опроса, проведенного BBC в 1996 году, «If» было признано вторым по популярности стихотворением на английском языке. В 2015 году журнал «Русский репортер» провел исследование самых популярных поэтических строк в России, и начало «Если» заняло 12-е место из 100 (перевод Лозинского).
Строка о триумфе и разрушении находит отклик у спортсменов, особенно когда «» стал важен для мира тенниса. Помимо «Уимблдона», стихотворение воспроизводится на площадке West Side Tennis Club в районе Форест-Хиллз в Нью-Йорке, где до конца 1970-х годов проводился US Open.
В 2008 году Роджер Федерер и Рафаэль Надаль читали «IF» для BBC.
Серена Уильямс участвовала в различных акциях «IF», направленных на расширение прав и возможностей женщин (2016, 2020, 2021), а Уимблдон использовал одно и то же стихотворение для победы и поражения в 2016 году, чтобы запустить свою маркетинговую кампанию «Pursuit of Greatness» в 2016 году.
Киплинг любил крикет, а еще он до сих пор самый молодой лауреат Нобелевской премии по литературе
Киплинг родился в Британской Индии. В конце XIX — начале XX века он считался одним из самых популярных писателей Великобритании. В 1907 году Киплинг стал первым англоязычным писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе, и самым молодым лауреатом (в возрасте 41 года).
С годами писательская репутация Киплинга сильно поблекла, а его способности певца колониализма неоднозначно отразились на его репутации и наследии. Однако его стихи «Если» и имевшая огромный успех «Книга джунглей» остаются популярными и сегодня.
Однако одним из самых необычных увлечений Киплинга был крикет. На стыке XIX и XX веков существовала группа крикетных писателей с громким названием ‘Аллахакбаррис’.
У него был очень хороший состав: кроме Киплинга, в нем играли Артур Конан Дойл, Герберт Уэллс, Пелам Вудхьюз, Алан Майл (писатель «Винни-Пуха») и Джером К. Команда была основана Джеймсом Барри, автором сказки о Питере Пэне. Именно он выбрал такое название. На самом деле фраза означает «Аллах потрясающий».
Барри писал, что единственным хорошим игроком в команде был Конан Дойл, создатель Шерлока Холмса. В остальном «Аллахакбарисы» играли ради удовольствия, а не ради результата. Веселье пришлось прекратить в 1914 году — началась Первая мировая война.
Фото: Риа Новости/Владимир Песня.